№2855 портрет для Грэй фон Геллет (Вениамин Фолк)

[Авдотья Прасковьевна]

Должна извиниться за долгое отсутствие и раздать долги, прежде чем приступить к работе.

Портрет для  Грэй фон Геллет (Вениамин Фолк)
1. Характеристика по записям. ✓

Вас нельзя назвать человеком больших страстей. Вы скорее импульсивная натура. Импульсивность ваша свойственна молодости и состоянию глобального поиска. Временами примеряете на себя депрессию, но она вам не по душе и не к лицу, как и попытки казаться старше, чем есть на самом деле. Пусть и пишете, что "по собственным представлениям где-то 90 лет", но способность восторгаться, радоваться новому, опасаться неизвестного и все равно нырять в новые отношения вполне на ваши годы.
Это приятное очарование переходного душевного возраста. Храните вещи из детства и при этом восхищаетесь войнами, космосом, темными проявлениями человеческой натуры, оружием. Бунтарка с ванильным налетом. Не склонны к тому, чтобы прятаться за выдуманными образами, ведете дневник вполне честно. Скорее вам свойственен эксперимент над собой, как элемент поиска опять же. Думаю, что близким людям рядом с вами вполне комфортно и вы способны вырабатывать неограниченное количество душевного тепла, располагая тех, кого любите к искренности. Только близкие - это небольшое количество избранных. Вы словно не желаете блистать, а предпочитаете наблюдать за окружающим миром из своего угла, где приятный полумрак, чай с коньяком и сигаретный дым.
Некоторый итог: вы взрослеете и ищете, что естественно. С удовольствием поддаетесь импульсу, даже если последствия вас настораживают в глубине души. Человек достаточно трезвый и склонный к анализу себя, окружающей действительности. Вы размышляете над тем, какое место занимаете в жизни конкретно вы и вас волнует, хотя и удивляет временами то, как о вас отзываются окружающие. При этом вы - личность безусловно творческая, поэтому временами нервная и ранимая. Но без этого не бывает настоящего художника. Ваши страхи связаны преимущественно с чем-то материальным и осязаемым.
Двигаетесь, растете. Вы без этого не можете.

2. Характеристика по дизайну.
Вам не все равно. Удобство - это первое, что бросается в глаза (заботитесь не только о собственном комфорте, но и о тех, кто придет к вам в гости.) Нейтральные цвета, без бросания из крайности в крайность. Возможно, что вам не свойственны состояния глубокой апатии, или эйфории. Все-таки вы предпочитаете держаться в более спокойных плоскостях. Фон для путешественника, но никак не для домоседа. как будто смотрите туда, в горы, и думаете: "а неплохо было бы отправиться..."

3. Картинка


4. Музыкальная ассоциация

Listen or download Muse Hysteria for free on Prostopleer

5. Творческая ассоциация
Когда читала ваш дневник, в голове сидел именно этот драббл. Может быть это связанно с тем, что вы не чужды искусства и мне хотелось в вас видеть больше огня)
— Достаточно!
Рука учителя - сухая и горячая, легла на запястье, смычок куснул струны и получившийся звук заставил ученика вздрогнуть.
— Мне сказали, что ты талантлив, но я этого не вижу, — Рихтерович продолжал ходить вокруг юного скрипача и размышлять вслух. — Техничен, не спорю. Но ты играешь ноты, а мне нужна музыка.
— А ноты и музыка не одно и то же? — Сережа терпеть не мог, когда его прерывали.
— Музыка, — Рихтерович отошел к окну, — это то, что под и над нотным станом, но никак не на нем. Что там написано?
— Andante sostenuto, — юноша, прищурившись, вглядывался в черные закорючки.
— Тогда почему ты продолжаешь истерично визжать? Вилку видел?
— Видел.
— Ну и где твое diminuendo, а? - Рихтерович начинал входить в раж, он подлетел к пюпитру и ткнул в ноты. — Вот здесь, к этой самой тактовой черте, ты должен умереть, а ты нагнетаешь... Не чувствуешь того, что играешь!
Сергей обижено фыркнул, резким движением скинул ноты с пульта и начал спешно паковать скрипку в футляр: "Если моя игра так плоха, то зачем тогда нужно было, вообще, приезжать на прослушивание и тратить свое время и деньги?"
— Ну и куда ты собрался? — Рихтерович устало плюхнулся на стул и достал из кармана пиджака пачку "Арктики". — Где обещанный Бах?
— А вы что, курить здесь будете?
— Да, играй давай.
Сережа задумался на несколько секунд. Ему всегда твердили одно и то же - что он очень одарен и прирожденный музыкант. Так какого черта этот престарелый, неопрятный алкаш унижает его. Можно было, конечно, плюнуть на все и уйти. А можно попытаться что - то доказать этому пропитому таланту.
— Я смотрю, ты вторую партиту играешь? — едкий дым и запах крепкого табака наполнили небольшую комнатку. Учитель выдохнул колечко, неожиданно закашлялся и начал вытирать проступившие слезы рукавом. — Ну, про Чакону мы пока забудем, давай сначала, с Алеманды.
Сережа подал плечами: "Алеманда, так Алеманда". Он поправил мостик и пристроил скрипку на плече так, что бы было удобно. Настоящее мастерство скрипача, да и любого другого музыканта, заключается в свободе рук. На то, что бы непринужденно "водить" смычком уходит до десяти лет. Но наш молодой талант еще не вышел на такой уровень, а вот учитель его достиг. И именно поэтому Сережа и сыграет Баха сейчас.
В комнатке зазвучала музыка, старинный танец, рожденный в темные времена. Написанный человеком, никогда не выезжавшим из своего городка и не видевшим ничего особенного, кроме церкви, в которой он работал. Человека, который при жизни так и смог вкусить славы и всеобщего признания.
— Хватит! Прекрати! — Рихтерович отчаянно замахал руками, разгоняя сизый дым. Он снял запотевшие очки и вытер их засаленным носовым платком. — Это кто угодно, только не Бах. Ты же полифонию играешь, а здесь нельзя отдыхать. Забудь про каденции, их тут нет. Веди напряжение от первой ноты и до последнего разрешения.
Сергей буквально вскипел, от ярости побелели костяшки пальцев, а голова закружилась. Запах дешевого табака начинал выводить из себя.
— Да ты кто такой? — Сереже хотелось кричать. — Чего ты добился? Я - лауреат, меня приглашают в престижные оркестры, а ты сидишь здесь, в этой занюханной комнатенке!
— Осади, — учитель вытащил еще одну сигарету и покрутил её большим и указательным пальцами. — Я тоже был молод и меня тоже приглашали... Черт! Да куда меня только не приглашали.
Сережа удивленно смотрел на Рихтеровича и вспоминал, откуда это дурацкое прозвище. Кажется, что - то связанное с пластинкой Святослава и парой бутылок водки. Он напрочь забыл эту историю. Пожалуй, следует оживить её в памяти. Он присел на стул, напротив этого некрасивого мужика с такими тонкими, женственными пальцами и внимательно посмотрел ему в глаза.
— Тогда, почему вы здесь, вы ведь почти гений... мне рассказывали об этом.
— Потому, что я скрипку ненавижу. — Рихтерович продолжал вертеть несчастную папиросу в руках. — Она отняла всю мою жизнь. Это ты способен понять? Ни жены, ни детей, ни жилья постоянного. Я проклят! У меня ничего нет, потому, что все свое время, все силы, всю любовь, радость, гордость, все я отдал ей.
Учитель резко поднялся и начал мерить шагами комнату. Ученик, обескураженный таким неожиданным всплеском эмоций, не мог прервать учителя. А тот лишь распалялся.
— Понимаешь ли ты, что на скрипке нужно играть либо - почти гениально, либо - никак. Можно, конечно, и очень талантливо, но не хуже. Мой отец учил меня этому, это все, что он смог и захотел мне дать. Он заставил меня сначала полюбить, а затем возненавидеть её. Все свободное время... 7 часов занятий, 8 часов занятий. Я натирал кровавые мозоли, струны были очень жесткие... Я любил девочку, но проклятая скрипка, жажда гения... Она все сломала.
Он наконец успокоился и почти упал без сил на потертый, скрипучий стул.
— Тогда зачем? Ну, раз вы её ненавидите. — Потрясенный ученик сидел тихо и ласково поглаживал гриф своей рыжей красавицы.
— У меня больше ничего нет. Я разучился чувствовать, как все обычные люди. Я могу выражать свои эмоции только через музыку. Это первый раз за много лет, когда я рассказал что - нибудь о себе малознакомому человеку.
— А если я стану гением? — от мягких прикосновений чутких пальцев струны издавали тихий, приглушенный звук.
— Гением нельзя стать, но можно пожертвовать всем, работать на износ и встать с гениями в один ряд. Вспомни Моцарта и Бетховена. Если юному Вольфгангу все давалось легко и непринужденно, то Людвиг работал, как проклятый. Он страдал, он рвал и метал. Но он приблизился, он создал девятую симфонию - гимн человечества, не будучи гением.
— А вы сможете научить меня?
— Я... — Рихтерович склонил голову и задумался. — Я давно уже ни с кем не работал. Тебе придется зажечь меня самому.
— Ну что же, тогда я попробую.

@темы: Портреты от Авдотья Прасковьевна

Comments

[Фолк]

спасибо большое за портрет))))) Музыка и драббл - от и до - моё шикарно.

[Авдотья Прасковьевна]

Грэй фон Геллет, Это вы меня извините за такие сроки. Я не специально) Рада, что по душе пришлось)